WL:Унатхи: различия между версиями

}}

Еще с ранних этапов, данные существа обладали феноменальной устойчивостью к жаркому климату, а их чешуя и острые когти были прекрасным способом как охоты, так и выживанию в джунглях. Присутствовали также зачатки социального поведения, что давало им в некоторые моменты преимущество засчёт стайного поведения. Всё это приведет к тому, что примерно 7,5 миллионов лет до н. э. данные рептилии по мере развития приобретали более гуманоидные черты и переходили к прямохождению. В будущем, антропологи Могеса назовут их асшад-унати, или-же «прото-унатх».

По мере периодических изменений в экосистеме Могеса а также из-за давления более опасных хищников планеты, асшад-унати начинали расселяться в разные регионы Са-Заима, после чего эволюция пошла в разные стороны, адаптируя будущих унатхов под разные условия и в итоге создавая современные подвиды. Однако, у развития была общая черта — у большинства появлялись зачатки разума. <br><br>

Несмотря на их огромное количество в тот момент, причём будь это города-государства или действительные государства с несколькими городами, в историю как решающие вошли следующие: юго-западное государство Геалт, матриархальная теократия с поклонением солнцу, с населением преимущественно из сахшал-унати и лахос-унати, Хилас — восточное пустынное воинственное царство с культом войны, с населением практически полностью из эссо-унати и Умашссат — многовидовая западная «торговая столица» Са-Заима, талассократическое государство построенное на торговле и мореходстве, с населением преимущественно из лахос-унати. Однако, самую главную роль в этой истории сыграют другие два государства — Хиссалт и Эсшари. Хиссалт был северо-западным тропическим царством с продвинутой для своего времени архитектурой, с населением преимущественно из сахшал-унати, в то время как Эсшари было государством с большей частью населения из подвида дарр-унати, которое славилось своей металлургией и кузнечным делом. Между обоими государствами происходили очень плотные и дружественные отношения, а по мере течения времени, происходил обмен культурами. В конечном счёте, оба государства объединились в единое, став Империей Хасшариан.

Хасшариан был первой «великой империей Могеса» и ничем иным как гегемоном. Обладая культурой построенной на дисциплине и стойкости хиссалтцев, а также обладая мастерством в области металлургии, унаследованным от эсшаров, империя пошла в экспансию, устанавливая свою гегемонию на соседних территориях и распространяя свою культуру даже в более далекие регионы. Под натиском Хасшариана пало царство Геалт, став марионеткой хасшей, Хилас был отброшен в глубину касхидских пустынь, а Умашссат стал одним из основных торговых партнеров Хасшариан. Благодаря умелому использованию дипломатии, торговли и войны, Империя Хасшариан действительно заслужила свой титул — государство было передовым не только в политическом плане, но и в культурном и технологическом, а отсутствие какой-то подвидовой политики и политика ассимиляции внешнего населения «под себя» также давало свои плоды. Инженеры и архитекторы Хасшариана создавали первые блага цивилизации, как водопроводы и системы отопления, а также конструировали более продвинутые орудия. Учёные открывали первые законы физики и продвигали свои арифметические познания, а алхимики и целители находили всё больше способов помочь болящим и усилить выживаемость. Также, именно из этого государства и из этого периода ряд локальных культов впоследствии будет объединен в единую религию — Хари-Аз, поклонение «великой искре» с целью творения и созидания, которая стала крайне важным инструментом в культурном плане.

Данный период ознаменуется тем, что локальные культуры в очередной раз находят свое распространение а вместе с этим становятся более гибкими из-за постоянной миграции населения, и парадоксально вместе с этим формируется идея национальной самоидентичности, что капитализируется рядом государств, особенно тех, что когда-то были противопоставлены Хасшариан. Изначальный хаос, вызванный падением империи и тем, что весь континент был заполнен «осколками» в виде государств, постепенно сменялся закоренением новой структуры. Торговля и миграция в очередной раз стала спасением, поскольку благодаря ней деятели науки и ремесла, а также их труды перемещались по всему населенному миру, как и ранее потерянные знания. Из новых изобретений, помимо новых металлургических практик, прорыва в медицине и химии, было также открытие пороха и его свойств, революционизировавшего ведение боя для унатхов. Всё ещё работал и «естественный отбор», только на этот раз не только на представителей унатхского вида, но и на государства, часть из которых существовали даже меньше десятилетия и могли быть размером не более чем в два города.

Однако, новый вид не был единственной достопримечательностью Са-Ерзы. Куда сильнее колонистов заинтересовали более богатые залежи ресурсов, и даже более плодородная почва — новый континент был практически идеален для колонизации.

Практически сразу же, игроки на политической арене начали работу в сторону освоения новых земель — основывались новые поселения, налаживались исследования морей, составлялись карты, открывались новые архипелаги и явления, и что не мало важно, росла торговля, причём огромными темпами — и всё это тянуло прогресс за собой. А вместе с этим, тащило вверх и военное дело. Но что самое главное — наступил «ренессанс» ранее забытой культуры, особенно в Хастирисе. После долгого упадка на многие секты, осколки и ереси, Хари-Аз, в более восстановленном и измененном виде в очередной раз укрепилась как государственная религия в нескольких странах. Но была загвоздка — многие видели эту веру по-своему и с разными догматами, что приводило к помимо геополитическим и ресурсным, так еще и к религиозным конфликтам. Но даже несмотря на это, именно вера в «Великую Искру» вновь стало доминирующим среди унатхов, хотя и в ряде стран и регионов всё ещё сохранялись прочие верования.

Тем не менее, у восстановленной религии в ближайшее время стали проявляться главные проблемы: использовались они ближе к политическому инструменту для контроля населения, и более того, во всех версиях Хари-Аз прослеживалась практика «Золан», канонично направленная на поддержание порядка в сообществе в целом, но ныне использовавшаяся как политический инструмент для укрепления власти и оправдания репрессивных политик среди населения. В дополнение, одной из проблем Хари-Аз, как де-факто «веры ремесленника», было отвержение облегчения и автоматизации труда. Религия ценила именно порядок и мастерство, но не прогресс, ибо наука, как и ремесло, было подвергнуто огромной догматизации, а всё, что идёт против догм веры де-факто считалось ересью. Именно репрессивные политики некоторых государств со своими версиями Хари-Аз в итоге приводили к росту народного недовольства и иногда даже к восстаниям по религиозным причинам. К тому же, было предельно ясно, что к этому времени мир начинает двигаться к более рациональному восприятию мира — учёные унатхи, особенно более спрятанные научные консорциумы, всё сильнее подвергали сомнению установленные порядки и даже выдвигали гипотезы насчёт того, что, вполне возможно, никакого «божественного замысла» и в целом нет, или он устроен совершенно не так, как это пытается предоставить жречество.

«Паровое общество» зародилась в богатых индустриальными районами Хастириса и Кестеи, когда локальные мастера декорировали паровые машины хромированными накладками, медными трубопроводами и узорчатыми вентиляционными решётками. Одновременно в ряде ведомств появились первые автоматизированные сборочные линии, позволившие вдвое увеличить выпуск унифицированных узлов и агрегатов, но вызвавшие резкое осуждение жречества Хари-Аз. От ткацких станков и мельниц до первых паровых локомотивов, разъезжавших по железным дорогам, прокладываемым между ключевыми городами — паровой век активно наступал для Могеса. Основные круги Хари-Аз во многих государствах, где они имели большое влияние, вроде Геалта и Саирна, провозгласили резкий технологический прогресс ересью, направленной на уничтожение «искры творения»: по их утверждению, машины вытесняли ремесленника, размывая духовную суть мастерства. В странах, где Хари-Аз сохраняла государственную поддержку, соборы и храмы организовывали массовые молебны против «механических идолов», а в отдельных уездах служители доходили до поджогов заводских котельных.

В то же время, ряд просвещённых монархов: император Эр-Рал из Хастириса, королева Уми-Дах в Цсетефаре, царь Урам-Хеш в Хиссалте — пришли к выводу, что индустриализация укрепляет экономическую и военную мощь, и начали постепенно вводить паровые машины на государственных мануфактурах, одновременно лавируя с церковью: официально подтверждалась необходимость «технических жертв» для спасения «великой искры» от небытия. Однако большинство монархий предпочитало сохранять традиционный уклад, искусственные ограничения производства и ремесленное правило единства мастера и орудия. Республика Кестея, однако, выступила кардинально: в 1712 г. её законодательный собор официально отказался от протекционизма Хари-Аз и принял закон «Об индустриальном прорыве», давший привилегии частным предприятиям и привлекающий иностранные инвестиции. Уже в 1726 г. Кестея стала лидером по выпуску паровых механизмов, а к 1730 г. её железнодорожная сеть охватила весь север Са-Заима. Успех республики подстегнул часть просвещённых монархий, и они открыли совместные предприятия с кестейскими инженерами, но радикально независимые государства продолжили бойкот, что лишь усилило религиозную напряжённость.

К середине XVIII в. конфликт вылился в серию крупных столкновений между «Консервативным союзом» Васшани’Ира, в который вошли Геалт, Саирн и их протектораты, и «Индустриальным объединением» Тесемохс, в который входили Кестея, Хастирис и Хиссалт. Пик противостояния пришёлся на буржуазные революции и крестьянские восстания в 1761—1777 гг.: в ряде репрессивных монархий элиты упорно цеплялись за старые порядки, а обездоленные массы видели в паровом труде путь к свободе. Колонии на Са-Ерзе, вдохновлённые кестейским примером, объявили независимость, что привело к войнам за суверенитет и обмену буржуазно-революционными идеями. Реакция консервативного культа Хари-Аз выразилась в создании расколов внутри сект: появились умеренные и либеральные ответвления, уступчивые к индустрии, и напротив радикальные, выступающие за полный запрет машин. Попытки радикалов поджигать фабрики лишь укрепили позиции индустриалистов. К концу XIX века побеждённый Васшани’Ира окончательно распался, утеряв поддержку масс, практически параллельно тому, как унатхи стали начинать применение двигателей внутреннего сгорания. Пик Эры Механики также совпал с открытием электричества хиссалтским физиком и химиком Те-Рофаном в 1884 г., последующим массовым строительством гидро и геотермальных электростанций, а также появлением магистральных электрических сетей, объединявших города по всей планете. Однако бурный рост промышленного производства сопровождался тяжёлыми социальными и экологическими последствиями: в индустриальных городах резко ухудшилась жизнь рабочего класса, а интенсивная эксплуатация ресурсов Могеса привела к ускоренному ухудшению качества атмосферы. Концентрация углекислого газа выросла на 19 % по сравнению с началом эры, что превзошло показатели аналогичной индустриализации человеческой расы.

По-началу, конечно, Кахси-Ро справлялось со своей задачей и всё шло примерно по плану — усилилось межгосударственное воздействие, был создан межнациональный и даже межпартийный совет, куда приглашась все подходящие политические деятели — даже представители харситской идеологии и консерваторы, идеализирующие «давние времена». Международное воздействие первое время действительно давало свои плоды в виде экономического роста регионов. Однако, постепенно, стали выходить проблемы. Для начала, одно из обещаний Кахси-Ро было исправить экологическую ситуацию на планете — она так и не была исправлена, выброс углекислого газа продолжал расти. Климатические изменения с потеплениями и засухами приводили к голоданиям и тяжелым изменениям в ряду экосистем.

Другими же проблемами Кахси-Ро были социальные. Несмотря на то, что совет официально являлся междунациональной организацией, основным его управлением были представители бывшего Тесемохса, что лоббировали в первую очередь свои интересы. Да и можно сказать больше, по факту основным руководством данного совета являлись промышленники-индустриалисты и представители богатых и влиятельных кланов с не менее влиятельными гильдиями. Данные аспекты, комбинируясь с плохой планировкой бюджета, возраставшей коррупцией, изменением климата и голодами населения только сильнее приводил к социальным волнениям и потере доверия к Кахси-Ро. В одних регионах, особенно центральных, вновь усилились политические волнения с появлением целого ряда оппозиционных партий. В более отдаленных регионах, особенно обделенным «про-тесемохским правительством» на рост пошёл национализм и религиозный фанатизм — формировались националистические партии и группировки практически параллельно с радикальными религиозными движениями, в основе своей, считавшие своим долгом продолжить дело Хари-Аз и считавшие, что Васшани’Ира в чём-то да и были правы.

К распаду Кахси-Ро на планете сформировалось то, что назовут «последним миропорядком», окончательным расположением государств до тех пор, пока не был заключен мирный договор Ксарима. Причиной тому было, как и ранее раскрывалось, радикальная попытка передела земельного вопроса Могеса и реформация большинства государств в другую стезю в соответствии с тогдашними настроениями и требованиями Совета Наций. Но с падением Кахси-Ро, государства, ныне вновь сами по себе, вновь потерпели огромный ряд изменений. Центральные государства превратились в Федерацию Кешхсарим, около-технократическое государство с лидирующей экономикой и индустриальной мощностью. На юге появилась Шенсахская Конфедерация, представляющая из себя реваншистски и националистически настроенный блок с около-теократической диктатурой, государственной религией которой стала одна из сект на базе реформированного Хари-Аз. Наконец, третьей силой на Са-Заиме была Гегемония Урсах, стратократия и де-факто одна огромная военная машина, стремящаяся положить конец «беспорядкам» на Могесе. На Са-Ерзе, из свободных государств, в очередной раз была подняла голову харситская идеология, где ряд государств с промышленным потенциалом основали единое Государство Ксертек, некое подобие технократического коллективизма. Помимо этих государств, присутствовал и ряд других независимых, но потерянных для истории. И именно эти четыре государства были противопоставлены друг другу в течении долгих лет.

Несмотря на то, что историками Могеса войной считается весь период в 113 лет, она шла не равномерно, а с периодическими точками эскалации и сбавления. В какие-то моменты фронты между государствами могли быть мясорубками, в другие моменты — становились «штилем» с нейтральными зонами. Вместе с вооруженным конфликтом практически с огромной скоростью развивались и технологии. Предыдущая эра «Объединения» особенно запомнилась за свою технологическую стагнацию, когда весь мир застрял на применении дизель-электрических источников энергии для своей индустрии. В данном же аспекте, война выступила как колоссальный двигатель прогресса. Буквально за одну эту эпоху, цивилизация унатхов смогла пройти от периода освоения стандартизированных технологий ДВС до отточенной технологии термоядерного синтеза и уже массово распространенного интернета. Но несмотря на определенно положительный аспект данной эпохи, вспоминают о нем далеко не за это.

Освоение просторов за пределами небесной тверди также начались именно что для военных целей — вывод унатхов в космос, спутников, ракетоносителей, космических станций, создание хэсолов — унатхских роботов: всё имело в себе первоочередно военную прикладную цель. Даже как таковой интернет, как не удивительно, вплоть до Второго Объединения оставался сугубо военной разработкой, локализованной у основных сторон конфликта. Не будет также удивительным, что самые большие эскалации начались с появлением у сторон конфликта оружия массового поражения — изначально химическое, а впоследствии, ядерное. Только вот рептилий появление таких видов оружия мало остановило — даже при использовании тактического ядерного оружия, военный конфликт не утихал, а на лице Могеса появлялось всё больше язв. Военные технологии стали доходить до буквально целых установок и бомб, управляющих погодой, тектонического оружия, способного вызывать цунами, землетрясения и заставлять вулканы извергаться. О биологическом оружии можно даже ничего не говорить.

Не удивительно, что в таких условиях, даже воспитываемая в военных условиях начнет задумываться о целесообразности конфликта. К тому моменту мало кто помнил, с чего он вообще начался и остался ли хоть какой-то смысл? Конечно, пропагандистские машины продолжали твердить свои шарманки о выживании той-то национальности, о сохранении такой-то идеологии и принципов тех-то идеологов или предков. Однако, банальный страх за своё будущее при виде того, во что превращается линия фронта и в целом поверхность Могеса сыграла своё. Последней струной оказалась то ли легенда, то ли правда, о якобы наличии Ксертека какого-то монструозного оружия, «машины судного дня», способной уничтожить всю жизнь на Могесе при активации. Была ли это намеренной информационной пропагандой вкинутой той или иной стороной, или действительно раскрытой тайной о военном проекте — разницы не имело, ибо данная история сыграла свою роль по всему миру. Массовые дезертирства, отказ воевать и в целом затормаживание боевых действий, и вместе с этим, уже какие сменившиеся поколения, наконец принудили стороны конфликта собраться и сесть за стол переговоров. И как-бы это ни было иронично, это было в том же месте, где когда-то собирались представители Совета Наций эпохи еще Первого Объединения.

Параллельно с этим, это был период восстановления. Половина Могеса была в руинах после войны, и планетарному правительству приходилось сильно заботиться о том, чтобы поправить ее последствия. К тому же, лежали задачи в исправлении экологии, в исправлении ряда социальных кризисов и адаптации военных технологий в мирное русло. Разумеется, программа объединения не проходила без жертв — приходилось на корню подавлять все возможные намеки на восстания по национальным признакам, но в конечном счёте, Могес стал не только восстанавливаться, но и принимать совершенно другой вид — над уязвленными лесами и пустынями ныне возвышались угловатые, футуристичные здания и небоскребы. Вместе с этим, в рамках программы адаптации военных технологий в мирное русло, активнее всего развивалась космическая программа.

Ряд учёных считал, что Могес, к сожалению, может стать непригодной для жизни планетой, и как самый реалистичный вариант — необходимо было искать новый дом, из-за чего строительство теоретических космических кораблей было большим приоритетом. Изначально, унатхи предполагали, что путешествие быстрее скорости света невозможно, и что единственный способ — довольствоваться либо кораблями-колониями, либо сделать упор на сферу криогенной заморозки. Однако, одна случайность поменяла многое. Ей стало резко зафиксированное смещение спутника в результате аномалии неизвестного типа. Впоследствии, исследование этого феномена подтолкнет учёных чешуйчатого народа к феномену блюспейса.

На создание первого прототипа ушло не много не мало 10 лет, параллельно ему собирали первое экспериментальное судно, способное выдержать теоретическое БС-путешествие и отбирали команду его управления из специалистов в своей сфере. Судно назвали Га’льса — в честь первого корабля, который по легендам достиг берегов Са-Ерзы. Однако, в день испытания, эксперимент пошёл совершенно не так, как планировалось. Судно, находившееся на орбите, при активации БС-привода не просто переместилось — оно словно растянулось на всё пространство и время, а затем… Просто исчезло с радаров. Поисковые операции, попытки сканирования ни к чему не привели. Корабль словно перестал существовать, как и его экипаж. Событие, за которым наблюдал весь Могес, привело в фурор и шок почти всю общественность, и поставило в недоумение учёных.

Ответ пришёл достаточно внезапно. Один из экспедиционных кораблей Шас-Хассо во время исследования новообнаруженной звёздной системы зафиксировал ряд гравитационных колебаний возле скопления астероидов, которые не были похожи на естественные — как раз напротив, такое могло издавать что-то искусственное. Исследовательское судно решило рискнуть и проверить, что именно пряталось в скоплении — им оказался другой космический корабль, неизвестного типа и конструкции, имевший на себе непонятные символы. При попытке установить связь ответа не было — коммуникации судна видимо были обесточены. В конечном счёте, исследователям-унатхам удалось добраться до неизвестного корабля и более того, пробраться внутрь. Итогом стала встреча с другим видом, напоминавших грызунов — муринами. Первая их реакция от вида унатхов — ужас, а непонимание языка и настроений друг-друга из-за различий культур только усугубляло ситуацию. Однако, вероятно что чудом, до бойни не дошло, и более того, два вида смогли наладить первоначальный контакт.

Как оказалось, муринское судно было повреждено и им требовалась помощь в возвращении домой. Несмотря на некоторые сомнения, унатхская экспедиция оказала помощь инопланетному виду, в результате которой унатхским кораблем была обнаружена уже колыбель муринской цивилизации — планета Росс. Благодаря этой авантюре, между двумя видами начался дипломатический контакт — высылась послы, организовывались посольства, лингвисты обоих сторон начинали изучать язык друг друга для нормальной дипломатии, а затем и вовсе начались торговые отношения. Культурный обмен также не заставил себя долго ждать от появления муринов-туристов на Могесе и его колониях, и аналогичной ситуации с унатхами-туристами на владениях Росса. Доходило даже до первых зафиксированных романтических отношений между мурином и унатхом.

На риск решили пойти люди, послав посла к унатхам. Так или иначе, людям удалось в некотором роде изучить язык унатхов благодаря «помощи» захваченных с корабля исследователей. Благодаря данным знаниям, дипломатический контакт был настроен, и унатхи требовали одного — возвращения своего корабля и всего экипажа в целости и сохранности. Требования были выполнены очень быстро, и тем самым, кризис был преодолен. Но понимание того, что под боком находится еще один мощный сосед, не могло игнорироваться, поэтому со стороны как унатхов, так и муринов, очень быстро начали организовываться взаимодействия с людьми. Одновременно с этим уже и сами люди начали проявлять интерес к видам, которые в технологическом плане были равны им.

В отличии от муринов, дипломатические отношения с людьми начались не лучшим образом, и не только из-за условий встречи, но и другой условности — нианов, которые по мнению унатхов находились в буквальном рабстве у человеческого вида. Людям потребовалось много времени, чтобы объяснить все нюансы их взаимоотношения с нианами, предоставляя даже свидетельства самих ниан. Унатхи, пускай, и отнеслись со скептицизмом, но всё же чтобы не вызвать лишнего фурора, решили идти с этим.

Шас-Хассо стало одним из технологических ценртов КОГа, в то время как Могес иногда именовался как «Кузня Ориона». В первую очередь это было связано на экспорте оборудования, машинерии и ряда технологий унатхами в пользование остальным. Помимо этого, унатхи достаточно часто проявляли свою инициативу во время каких-то важных открытий или важных событий. Среди таких можно считать и Алтамский вооруженный конфликт с расой вульпканинов, что вместо контакта предпочла агрессию. Несмотря на то, что основной конфликт был с человеческой расой, прочие расы выступили как людские союзники, и унатхи не были исключением. Ряд добровольцев участвовал в спец.операциях на юге Алтама, где военные машины унатхов внушали ужас даже самым фанатичным последователям Культа Мира и Добра. Однако, несмотря на ряд успехов ящеров и совместных с людьми операций, унатхское присутствие не было самым решающим. Причиной того была климатическая несовместимость — климат Алтама был слишком холоден для унатхов, и даже с их продвинутыми технологиями терморегуляции как боевой брони, так и военной техники, возникали проблемы, которыми активно пользовались вульпканины-партизаны, саботируя унатхскую технику, часто застревавшую в снегах.

Тем не менее, победа была за Конфедерацией Орионских Государств. Казалось бы, что следующие годы вновь пройдут в атмосфере мира, спокойствия и новых открытий, однако это было не более чем заблуждение. Расслоение общества в КОГ, доминация людей и огромное количество других проблем, включая тех же самых вульпканинов впоследствии привели к печально известному восстанию. Помимо восстания вульпканинов, к революции присоединились и прочие планеты, требовавшие независимости — включая бывшие колонии Шас-Хассо. Несмотря на попытки удержать контроль над ними, последующий мирный договор поставил точку над Шас-Хассо как единственным государством унатхов. Конечно, оно оставалось самым могущественным, но не единственным. В Межвидовом Альянсе объединение колоний организовало свободную республику унатхов — Алн-Мегул, в то время как в СоцКоне коммунисты с распростёртыми объятиями поприветствовали идеологов коллективизма в чешуе — сторонников харсистской идеологии, которые, в честь государства прошлого, назвали свой новый оплот техно-коллективизма — Сал-Ксертек, или-же «Новый Ксертек». Самые-же невезучие унатхи попали в цепкие лапы Эдема, где стали использоваться в основе своей как тяжелая рабская сила

У восстания были свои печальные последствия — в результате крушения большинства порядков, множество унатхов остались отрезаны от дома и застряли по тем или иным причинам в других мирах, будь это прочие колонии Шас-Хассо, или в чужих мирах как единичные представители или диаспоры. Несмотря на попытки вернуться домой, большинство оседало, адаптируясь под новую культуру, или видоизменяя родную.

<div style="border-bottom: 3px solid {{цвет|pastel-skyblue|150}};"></div>